Новый мир для молодого царя
Иностранцы из Немецкой слободы, расположенной недалеко от Преображенского, познакомили царя с европейским образом жизни. Этот уклад резко отличался от русских традиций, регламентированных «Домостроем» — сводом правил семейной жизни. Пётр был очарован: он перенимал манеры, обычаи, быт и даже стал шутливо называть себя немцем.
Особенно выделялись девушки Немецкой слободы. Их наряды были куда смелее: открытые плечи, декольте и голые спины, корсеты, утягивающие талию по форме рюмки. Это резко контрастировало с образом московских барышень, укутанных в тяжёлые златотканные одежды и воспитанных скромными и молчаливыми.
В Немецкой слободе Пётр не только изучал науки. Здесь он проводил время на шумных пирушках, где его развлекали европейские девушки. В 16 лет царь с удовольствием погружался в этот мир. Когда Пётр не устраивал «потешные забавы» со своим войском, он пропадал в Немецкой слободе на постоянных пирах.
Товарищи по потешному полку поддерживали царя в этих развлечениях. Особенно отличался Александр Меншиков, на год младший Петра. Уже в юности он проявлял себя как преданный собутыльник и сводник. Такой образ жизни быстро вошёл в привычку царя, изменил его и, в конце концов, подорвал здоровье.
Как в эти годы молодого брожения, так и впоследствии он питал любовь к пирушкам, к пьяному разгулу, к грубой шутке, к маскарадному шутовству.
Корабельные потешные игры
К 16 годам Пётр нашёл новое увлечение — судоходство. О том, как оно началось, царь описывал позже:
И несколько времени спустя, случилось нам быть в Измайлове на льняном дворе, и гуляя по амбарам, где лежали остатки вещей из дома деда Никиты Ивановича Романова, между которыми увидел я судно иностранное, спросил вышереченного Франца [Тиммермана], что то за судно? Он сказал, что то бот английский. Я спросил: где его употребляют? Он сказал, что при кораблях для езды и возки. Я паки спросил: какое преимущество иметь перед нашими судами (понеже видел его образом и крепостью лучше наших)? Он мне сказал, что он ходит на парусах не только что по ветру, но и против ветру; которое слово меня в великое удивление привело и якобы неимоверно. Потом я его паки спросил: есть ли такой человек, который бы его починил и сей ход показал?
Таким человеком стал Карстен Брант из Немецкой слободы. Брант прибыл в Россию ещё при Алексее Михайловиче, отце Петра, для постройки первого парусного корабля «Орёл» на Каспийском море. Хотя корабль был уничтожен Стенькой Разиным, сам Брант остался в Москве и поселился в слободе. Он восстановил английский бот для Петра, и царь начал осваивать судоходство на реке Яузе и Просяном пруде в Измайлово.
Вскоре узкая речка и пруд наскучили Петру. Он приказал строить новые корабли на Плещеевом озере под Переяславлем, в 145 километрах от Преображенского. Царь проводил там по несколько месяцев, лично занимаясь постройкой первых русских судов.
Женитьба на Евдокии Лопухиной
Шумные пиры в Немецкой слободе и «игры на воде» вызвали беспокойство у его матери, Натальи Кирилловны. Судоходство пугало её как что-то новое и опасное, а постоянное отсутствие сына усиливало тревогу за его жизнь. В надежде привязать Петра к семье она решила его женить.
В жёны Наталья Кирилловна выбрала 20-летнюю Евдокию Лопухину, воспитанную в духе «Домостроя». Её скромность, послушание и воспитание казались идеальными для роли супруги царя. Свадьбу сыграли в том же году, когда Пётр увлёкся судоходством — Наталья Кирилловна торопилась. Она надеялась, что женитьба заставит его отказаться от «потешных забав» и шумных пиршеств.
Но её надежды не оправдались. Пётр продолжал проводить время в Немецкой слободе, строить корабли и заниматься военными играми. Если к Евдокии царь и испытывал тёплые чувства, то вскоре охладел. Ему не нравилось её воспитание и привычки, которые он находил слишком скучными в сравнении с манерами женщин Немецкой слободы.
Сама Евдокия постоянно писала Петру ласковые письма в Переяславль, в которых называла его «светом» и «лапушкой», умоляя вернуться домой. Одно из её посланий:
Государю моему, Царю Петру Алексеевичу. Здравствуй, свет мой, на множество лет! Просим милости, пожалуй, Государь, буди к нам не замешкав. А я при милости матушкиной жива. Женишка твоя Дунька челом бьет.
Ещё одно письмо Евдокии:
Лапушка Мой, здравствуй на множество лет! Да милости у тебя прошу, как ты позволишь ли мне к тебе быть? А слышала я, что ты станешь кушать у Андрея Кревта. И ты, пожалуй о том, лапушка мой, отпиши. За сим писавы Ж. твоя челом бьет.
Через год после свадьбы Евдокия родила Петру первенца — Алексея. Но даже рождение наследника не сблизило супругов. Двое других детей, Александр и Павел, умерли сразу после рождения, а отношения Петра с семьёй оставались прохладными. Царь продолжал увлекаться своими проектами и развлечениями вдали от дома.
Франц Лефорт и Анна Монс
В те годы в жизни Петра появился Франц Лефорт — человек, сыгравший значимую роль в его окружении. Лефорт жил в Немецкой слободе, и Пётр часто гостил у него. Эта дружба приносила Лефорту немалые выгоды: в 1690 году ему был пожалован чин генерал-майора и должность командира 1-го Московского выборного полка. Позже на деньги Петра был построен роскошный дворец, где часто собирались друзья царя.
Хотя Лефорт сам не участвовал в «потешных полках», он активно поддерживал Петра, помогая организовать манёвры и праздники. Именно Лефорт познакомил царя с Анной Монс, своей любовницей, которая стала первой любовью Петра. Анна была типичная женщина лёгкого поведения, она увлекла царя лёгкостью и манерами, не похожими на зажатую Евдокию. Даже находясь с Петром, Анна изменяла ему, продолжала отношения с Лефортом и нашла нового любовника.
Несмотря на измены Петра и сложные отношения, Евдокия ещё 8 лет оставалась царицей. Пётр всё реже бывал дома и в конце концов решил завершить этот брак и отправил Евдокию в монастырь.
Литература
В. Г. Анишкин «Быт и нравы царской России»
Б. Б. Глинский «Царские дети и их наставники»
В. Н. Балязин «Начало Петровской эпохи»
Н. Г. Устрялов «История царствования Петра Великого. Том второй»
С. Ф. Платонов «Петр Великий. Личность и деятельность»
На обложке: Готфрид Кнеллер. Портрет Петра I. 1698 г.
